Русское православие. Вечное в настоящем

Протоиерей Владислав Свешников

ЭТИКА ОБЩЕСТВЕННОГО СЛУЖЕНИЯ

Продолжающаяся практика Рождественских Международных образовательных чтений, не умаляющаяся ни в объеме материала, предлагаемого для их участников, ни в разнообразии подходов и контекстов, ни в числе заинтересованных в чтениях лиц, – свидетельствует о многом. Прежде всего – о возрастании их значения не только в отвлеченно-информационном смысле, но и предметно-практическом: в плане применения узнанного опыта.

Едва ли у кого из участников чтений имеется наивное представление о том, что главная задача чтений сводится к тому, чтобы современные детки получили хорошее образование и интеллигентное воспитание. Кроме того, совершенно ясно, что если такой фантастический проект будет временно осуществлен в рамках 2–3 гимназий, ему будет гарантирована недолгая жизнь, если такие воспитанные, образованные и церковные мальчики и девочки, повзрослев, даже и не подумают о том, что уже следующего за ними поколения может и не быть, если эти повзрослевшие ребята не сделают все, чтобы остановить сползание возлюбленного отечества к окончательному энтропийному хаосу и не станут ядром общества, поставившего задачу творческого служения во всех сферах жизни.

Главный смысл, как любили говорить лет 40 назад, «сверхзадача» этих чтений – помочь наиболее живой и ответственной части нашего общества, прежде всего, в России, обрести возможность народного, социального и государственного устройства на основаниях веры, правды и любви.

И в этом отношении, пожалуй, начальная беда многих участников этих и иных подобных чтений – педагогов, воспитателей, психологов, этиков, философов, богословов, священников, – состоит в том, что они, априорно и интуитивно угадывая в чём состоит смысл и содержание служения и даже мощно и жертвенно осуществляя их по верным и глубоким ощущениям в личной жертвенной практике, порою с выдающимися результатами, не в силах оказываются научить будущих взрослых принципу и практике служения, особенно в области общественной деятельности.

Немного найдется других терминов, столь же опошленных и искаженных в русской жизни XX века, как термин «служение». Десятки лет мы горько смеялись над циничной карикатурой слов «Депутат – слуга народа»! Старшие поколения хорошо помнят подозрительный анкетный термин – «служащий». Особенно циничной обработке подверглось слово «служение» в последнее десятилетие, когда любые слова из этического лексикона были, главным образом, материалом для эстрадных юмористов.

Поэтому именно теперь слову «служение» следует и вернуть его первоначальный нравственный смысл, и найти способ осуществить этот смысл в конкретной человеческой практике, что, снова заметим, особенно важно в общественной деятельности, потому что именно в этой деятельности многие нравственные содержания подвергаются наиболее острым искажениям, потому что именно в ней встречаются наиболее соблазнительные возможности к разнообразным искушениям, преодолеть которые можно только живым и верно действующим нравственным чувством и сознанием.

Наше время утратило многие верные нравственные понимания, поэтому для начала необходимо осуществить некоторые дефиниции; необходимо – к сожалению, потому что теперь для того, чтобы проделать, по Ильину, «путь к очевидности», нужно увидеть эти «очевидности». Одной из таких «очевидностей», в лучшем случае поверхностно, несовершенно осознаваемое, а то и вовсе неверно осознаваемое, стало расхожее, квази-этическое в мнимости своего содержания понятие, не столько открываемое, сколько скрываемое в слове «служение».

Служением принято называть определенный род человеческого делания, которое может осуществляться в любой человеческой деятельности, но отличается по внутреннему содержанию, идеологии и мотивации. Принцип служения был всегда известен в человеческом мире и означал выполнение человеком предусмотренных определенной процедурой действий, более или менее вынужденных по необходимости для другого лица, высшего по иерархическому, имущественному, возрастному и т.п. признакам. Многократно в Священном Писании и Ветхого и Нового Заветов слова «служить», «служение», «слуга» употребляются именно в этом смысле (включая служение человека Богу, богослужение).

Иисус Христос открыл в Евангелии служение прежде всего как род свободного религиозно-нравственного делания. Он осуществил готовность и реальность служения иерархически высшего лица (Себя Самого) по отношению к низшим («Я пришел, чтобы послужить»), и предложил для Своих учеников этот принцип одновременно как свободный и обязательный. По Его примеру, служение становится одним из высших духовно-нравственных принципов. В служении личность умеет увидеть и пережить ценности не менее значимые, чем ценности ее собственного бытия: других личностей (прежде всего – Божественной), собственной семьи, своего народа, интеллектуального и культурного призвания и проч. Только очень высокая степень доверия к авторитетам и некоторая отвлеченная топорность мыслительных процессов не дают возможности остановиться вниманием на точных нравственных смыслах и увидеть их в подлинной духовной красоте. Так, служение указанным ценностным предметам (семья, народ и проч.) высоко в нравственном отношении не потому, что эти предметы объективно более содержательно ценностны, чем личностное бытие1. Духовная красота личности именно в том, что она переживает ценность служения не высшим объектам как безусловно ценную для себя. В этом его религиозно-нравственное внутреннее содержание.

В конкретной жизненности служения открывается самоотверженная жертвенность, подвиг, в котором осуществляется смирение и величие духа: смирение, ибо личность сознает свое скромное место по отношению к тем ценностям, которым она готова служить; величие духа, ибо он готов преодолеть (и часто преодолевает) свои слабые возможности, несовершенства и, тем более, порочные склонности. В служении личность обретает гораздо более высокие и верные возможности осуществления себя в соответствии с теми заданиями, которые предложены ей высшими смыслами бытия. Тогда созидается и дело человеческого строительства подлинной жизни, ибо его мотивацией становится выверенная содержательность и ответственность любви.

Все виды, формы и содержания служения реализуются в жизни лишь тогда, когда оно как тип жизни реализуется в личности. Как бы ни благоприятствовали внешние обстоятельства осуществлению внешних актов служения, оно становится опытно возможным лишь тогда, когда осуществляется в личности прежде, доопытно. Тот, кто уготовал себя к служению и знает, что иначе он жить не может, каждое свое дело рассматривает в контексте служения. Служение определяет содержание положительного устройства нравственного бытия, поскольку направляющий этический фактор служения – самоотвержение. Склонность к самоотдаче не решает полностью нравственное устроение личности, но является хорошей психологической базой для смысла жизни, который воплощается в служении.

Идеология служения лишь тогда, когда она предметно воплощается в жизни человека и общества, приобретает подлинную ценность и для человека и для общества. Только мировоззренческая содержательность служения, восполняющая природную предрасположенность, позволяет «служащему» исполнять то, что он принимает как свой органичный долг. Это определяет для него ценность самого дела в его высшей содержательной направленности: его неисполнение переживается как невозможное, потому что очевидна невозможность предательства самого себя.

В служении могут совершаться ошибки, иногда даже серьезные: служение недостойным предметам, с недостойными мотивами, в неверных мировоззренческих представлениях, неточно соображенными или неточно осуществляемыми методами и т.д. Но если принцип служения, остается незыблемым в своем этическом содержании, ошибки могут быть исправлены и служение возобновляется. Общее для всякого служения – переживание высокого значения предмета служения, самоотверженность, твердость, постоянная самопроверка.

Наиболее конкретным видом социального служения является обычная человеческая взаимопомощь. Самые простые виды помощи имеют тот же самый вектор, что и любые виды подвижнического служения. Во-первых, потому, что в них проявляется сердечное отношение к другому лицу, которое можно считать начальным выражением любви. Во-вторых, потому, что он, забыв о себе, видит перед собой лицом к лицу человека другого и его нужду. В-третьих, потому, что сердце его, часто помимо всякого рассуждения, стремится исполнить нужду этого человека и помочь ему, послужив необходимым образом. Такой подход автоматически осуществляется в некоторых профессиональных сферах.

Профессиональное служение прежде всего реализуется в таких областях общественной деятельности, где само дело взыскует служение: воин, священнослужитель, работник медицины, педагог, вообще работник в любой области, где само дело открывается, как прямо необходимое для конкретных людей. Некоторые виды про-фессиональной деятельности принципиально идентифицируются со смыслом (даже со словом) «служение»: священнослужитель, военнослужащий, – потому что и те, и другие участвуют в служении, понимаемом именно как религиозно-общественный процесс. Священник – потому что он служит не только Богу, но и своему народу (собранному в его приходе); военный православного исповедания – потому, что он служит не только Отечеству, но и небесному Отцу, будучи готовым принести собственную жизнь как жертву.

Норма всякого служения состоит в самозабвенном делании ради бытия и блага объекта служения. Другие «штатские» виды профессионального служения по своей обыденности и повседневности скорее напоминают священническое служение, потому что они тоже направлены на человека. Степень готовности к повседневному деланию определяет нравственную ценность такого служения. Все профессиональные служители знают сердцем, что то, чем они занимаются, есть дело их жизни; что этим действительно стоит жить.

Особая сфера служения есть общественная и государственная жизнь. В общественной и государственной деятельности служение раскрывается наиболее нравственно значимым образом; здесь проявляется прежде всего этика общественной жизни. Особенно жизнь может переживаться как религиозно-общественный процесс людьми государственного служения. Но именно в этой области деятельности служение, как этическая норма жизни, осуществляется очень редко, потому что к этой деятельности стремятся в основном люди амбициозные, жаждущие власти, почестей, обладания и манипулирования людскими ресурсами, ищущие различных преимуществ, материальных и иных благ, а в этическом отношении, нет ничего более противоположного нравственным идеалам, чем все эти качества. Поэтому любая государственная и общественная деятельность, осуществляемая на подобной мотивации, даже не может рассматриваться в контексте служения.

Общественное служение в своем этическом содержании подразумевает верную иерархическую расстановку национально-общественных реальностей: народ, общество, государство. Как бы ни ставилось высоко значение государственности, – если государство в сознании какого-либо лица или слоя занимает первое место, – такая подмена с непониманием значения народных духовно-нравственных идеалов, грозит вероятностями скрытых и явных ошибок даже и в государственном строительстве, подлогов, манипуляций и политиканства.

Служение как общественно-религиозный процесс было весьма значимым для России, имеющей тысячелетнюю православную традицию, в русле которой служили многие государственные и общественные деятели, которые и призывали рассматривать и сами осуществляли жизнь русского человека в контексте религиозного служения. Россия всегда открывала великие многообразные образцы государственного служения. Величественнейшим образцом такого служения было царское служение. Лучшие подданные Российского царства, имея перед собой образцы царского служения, и сами являли своей жизнью следование высоким идеалам государственного служения. Они могли заниматься государственной деятельностью на разных степенях иерархической лестницы – от императора до чиновника, стоящего на сравнительно скромном месте по табели о рангах. Они могли заниматься политической, общественной и политической публицистикой (например, Л. Тихомиров, И. Ильин). По-видимому, многие из них занимают места в общероссийском списке святых, значительно более длинном, чем по месяцеслову.

Общественное служение есть всегда дело личной свободы и ответственности, но приобретает оно особую значимость и плодотворность в общем, соборном делании. Соборность есть единство людей, органическое, мировоззренческое и духовно-объективное, выше-человеческое. В идеальном случае это одновременно народ и церковь. Стремление к созидательному единству общества на верных духовных, нравственных и патриотических основаниях, раскрывающее глубокое соборное ощущение и знание, должно стать одним из главных направлений и смыслов общественного служения.

Такое понимание соборного служения неизбежно связывается с церковным сознанием, утвердившим понимание служения в духе соборности. Церковь, по самому смыслу своего существования, занималась служением освящения и просвещения народной и государственной жизни, оценивая все жизненные содержания с верных духовных позиций, раскрывая перспективы устроения жизни, давая силы народному бытию. Именно церковь должна выделить из своей среды людей, осознающих идеалы Святой Руси и связанные с ними государственно-национальные интересы, людей, готовых к общественному служению, с тем, чтобы они, обладая точными ориентирами и духовным знанием, сумели возглавить обширное спасительное движение.

Первой задачей Церкви в современной жизни должно стать воцерковление народа, потому что это главное условие оздоровления народной жизни. Воцерковление русского народа должно начаться с «довоцерковления», реконструкции духовного сознания тех, кто уже вошел в церковь, с внедрением в них идеи необходимости общественного служения. Лишь от этих, общественно здоровых членов Церкви, можно ожидать работы по воцерковлению народной жизни.

До сих пор одним из самых существенных недостатков церковной жизни в России является почти полное отсутствие общественных и государственных ориентиров у большинства членов Церкви. Те же, в ком слышится боль за многие искаженные реальности народной, общественной и государственной жизни, нередко сами опираются на искаженные ориентиры, и в них слишком очевиден уклон в сторону либо истерически-кликушеских, либо либерально-антирусских настроений и попыток дела, большей частью беспредметно-публицистического со взаимной злобой, слабой аргументированностью и некоторой параноидальностью.

Служение, даже верно осознанное и сердечно пережитое, может оказаться мертвой буквой – в духовном, мировоззренческом, нравственном и церковно-соборном отношении, – если предметно не будет осуществляться в личной и общественной жизни. Для общества в целом, любого его слоя, и для каждого отдельного человека ставится задача служения во всей заурядной обыденной предметности содержания жизни.

Такой подход представляется безусловной нормой для делателей общественного служения, в смысле практической предметности их жизни. В этом содержится и смысл всякого служения: выделение во всей конкретности обыденного существования личности и общества (народа, государства) того главного, что определяет их смысл и смысл всех событий, совершающихся с ними.

В современном обществе необходимо возвращение к тому духовному идеалу, который содержится в самом слове – государственное служение. Только служение способно вывести русскую государственную мысль и деятельность из всех существующих искажений. В программе государственного служения ради России одной из первых задач и должно стать создание соответствующей среды, благоприятствующей глубоким нравственным и патриотическим переживаниям и свершениям. В этой среде самое главное внимание необходимо обратить на разработку и внедрение верных глубоких и целостных жизненных мировоззренческих начал.

Определяющий фактор мировоззренческого содержания – любовь к России. Эта любовь прирожденна нашему духу. У кого отнимается любовь к Отечеству – тот мертвеет душой. Человек с мертвой душой, становится неспособным служить Богу и Родине, он – наемный раб. Ни один народ в мире не может крепко и надолго выстраивать свою судьбу, если жизнь осуществляют наемные рабы.

Россия – наша любовь и поэтому мы можем начать дело служения строительства русской жизни, на долгие годы прерванное усилиями тех, кто Россию не любил. Мы любим великое мировоззренческое содержание, открытое в творчестве русских богословов и философов. Мы причастны сверхрациональному чуду русского мира, явившегося в характере, истории и судьбе нашего великого народа. Наша любовь к России небеспредметна и небездеятельна. Само время не оставляет нам возможности быть мечтателями. Любовь к России призывает нас к деятельности, призывает нас к тому, чтобы мы стали исполнителями Чуда Божественного Промысла, направленного на опасение и восстановление России.

Важнейшее творческое движение русского национального сознания должно быть направлено к сбережению красоты русского национального духа. Красота национального духа открывается в идеальной содержательности и полноте, в гармонии неразделимого единства, общности, в единстве, в соборном бытии.

Наш главный недостаток состоит в резком разрыве между сознанием и практикой. Национальный дух русского народа, включающий религиозно-духовные, этические, культурные и общественные ценности – удивительно прекрасен, а жизнь порою – страшно уродлива.

Русская традиция духовного самосознания направлена на познание и переживание высших потребностей духа и духовного бытия, на созидание связи между небесным и земным, на духовное содержание народной жизни. В лучших своих проявлениях и в наиболее серьезных мировоззренческих формах русское национальное самосознание открывало себя в духовном качестве.

Национальное самосознание духовно всегда, когда оно является выражением духа народа, выросшего на религиозном основании. Духовный национализм знает духовные задачи народа, поскольку они заданы Самим Богом, и стремится создать все мировоззренческие и общественно-государственные условия для их исполнения, он создает культуру, призванную открыть народу его заданность.

Духовный национализм открывает лучшее в своем народе и дает ему возможность увидеть это лучшее, верно оценить его и воплощать это лучшее в текущей жизни. Духовный национализм победителен над народными пороками, над бессодержательностью жизни. Народный дух очищается и становится жизнеспособным, народное сознание и переживание становится здоровее, исчезает ощущение бессмысленности, безысходности, открываются источники собственного мужества и вдохновения.

Духовный национализм в целом представляет собой длящийся творческий акт жизни народа, открывается творческая мудрость народа, осознающего свое назначение.

Культура духовного национализма проявляется и в политической жизни народа, прежде всего в идеальных устремлениях. Политическая жизнь определяется верно поставленными целями и мировоззренческим содержанием. Строгая и последовательная националистическая позиция в области политики состоит в том, что для нее гораздо важнее национальные идеалы, чем национальные интересы.

В главных своих чертах националистическое мировоззрение отличается устойчивыми, стабильными, консервативными характеристиками. Такой национализм включает в себя главные ценности: духовные, государственные и национально-бытийные. Все в целом включается в общее понятие «дух народа».

В целостном народном самочувствии в XX веке произошли в России настолько серьезные изменения, что говорить о консервативных народных устоях почти невозможно. Поэтому предстоит большая работа по выявлению всего, что было наиболее ценного в национальном опыте минувших времен, и возвращению через общественное мнение этого ценного опыта и по закреплению возвращенного ценного опыта в народной жизни,

Но поскольку меняющийся мир требует квалифицированных ответов на свои запросы (часто совершенно новые), национальное сознание должно быть готовым к таким ответам, в которых одновременно содержится и вечная народная правда, и верное понимание тенденций жизни.

Сравнительно немного людей ходом жизненных обстоятельств призвано к общественной и государственной деятельности. Приятие ими ценности государственного переживания определяет гражданскую и общественную позицию и конкретность их деятельности. Их мысли и чувства центрируются в жизни отечества, и если они допускают настроенность и на другие ценности, то лишь настолько, насколько это входит в орбиту их деятельности.

Конкретность общественного и государственного служения предполагает свои задачи в зависимости от времени, места и обстоятельств. Наше время в России характеризуется обширным и системным кризисом, охватившим все стороны жизни народа, общества и государства: это кризисы социальный, экономический, политический, государственнический, мировоззренческий, нравственный, военный, культуры, науки, образования и проч. Выход из системного кризиса также может быть только системным. Он возможен лишь при подлинной консолидации всех сил общества во всероссийском общественном движении, которое должно иметь ведущий слой – людей наиболее совестливых, волевых, горящих любовью, ответственных, компетентных, православно ориентированных, с целостным духовно-национальным мировоззрением Они должны осознавать себя смиренными исполнителями Промысла Божия, иначе их квазислужение будет автономной деятельностью беспочвенных и самоуверенных героев-суперменов, одинокой и бесплодной.

Если общественному народному движению за возрождение России и его ведущему слою суждено состояться, то весь смысл его бытия, бытия всех его членов сводится к одному слову – «служение». Ведущий слой движения должен преимущественно действовать ради России, отечества, русского народа, ради верного, доброго и полезного устроения русской жизни, ради обретения подлинного бытия русского человека. Его служение – это братское служение, потому что члены его служат друг другу как братья и людям из народа своего как братьям.

В первую очередь оно означает поиск общерусской правды в приложении ко вполне конкретной ситуации текущего времени со всеми его кризисами и неустройствами, поиск конкретных ответов на все возникающие вопросы с целью сначала, сбережения и охранения, а затем возрождения и процветания России.

Служение ведущего слоя должно осуществляться в духе единомыслия по основным вопросам русской жизни, включая национальные идеалы и чаяния, экономическую, социальную и политическую действительность и т.д. Служение имеет целью помочь делу сохранения народа, его целостности и его духа. Движение призвано объединять людей, стремящихся и готовых к такому служению.

Национальное переживание деятелей движения должно быть трезвым и бодрым и опираться на осознание и переживание народного достоинства. Это определяет силу и необходимость служения. Величие народа, его духовная тайна, боль за его искаженное бытие суть главные мотивы такого служения. Ключевые слова этих мотивов, имеющие духовный смысл – возрождение, преображение, воскресение; лично для всех, кто начинает делание в будущем движении. Это означает готовность отдать все силы и жизнь на их осуществление. Это единственная остающаяся для России возможность; иначе она остается страной без государственности, обществом без принципов, народом без будущего.