В настоящее время господствует понимание периода 1939–1945 г.г. как противоборства с Германией ряда европейских стран (с сентября 1939 г.), СССР (с 22 июня 1941 г.) и США (с 11 декабря 1941 г.). Но это понимание не является полным и истинным. Оно истинно только в отношении Великой Отечественной войны 1941–1945 г.г. в части борьбы с Германией. В отношении же политики и военных действий европейских стран, Англии и США господствующее понимание по сути своей узко и поверхностно.
Известно, что для Германии Вторая мировая война была войной за первенство в Европе и мировое господство. Осуществив в марте 1937 г. захват Австрии, в октябре 1938 г. – Судетской области, а в марте 1939 г. – всей Чехословакии и Мемельской области Литвы, Германия в сентябре 1939 г. развязала II мировую войну. Разгромив Польшу, Германия в апреле 1940 г. оккупировала Данию и Норвегию, в мае 1940 г. – Голландию, Бельгию и Люксембург, а в июне 1940 г. за 44 дня разгромила Францию.
К июлю 1940 г. Германия фактически объединила под своей эгидой всю континентальную Европу, только Греция и Югославия были присоединены позже. К началу июня 1941 г. Германское господство в Европе осуществлялось с помощью различных средств – от аннексии и прямого правления (большая часть Франции, Бельгия, Голландия, Чехия, Польша, Греция, Югославия) до формально равного партнерства стран-союзников (Италия, Венгрия, Румыния, Финляндия, Дания, Испания, Словакия, Хорватия, Норвегия, Болгария) и «неприсоеди-нившихся» государств (Швеция, Швейцария, Португалия и Ирландия).
Оккупация значительной части европейских стран и использование господствующего положения в Европе позволило Германии направить ресурсы почти всей Европы для войны с СССР. Германия стала контролировать территорию всего континента площадью 3 миллиона кв. км и населением 290 миллионов человек и получила в свое распоряжение людские ресурсы этих стран, запасы стратегического сырья и материалов, мобилизационные запасы (особенно ценные у Франции, Чехословакии, Бельгии и Голландии), военную промышленность континентальной Европы, а также вооружение и военную технику армий оккупированных стран.
Германию поддержали в борьбе с СССР–Россией все государства континентальной Европы. Объявили войну СССР Италия (22 июня 1941 г.), Румыния (22 июня 1941 г.), Словакия (23 июня 1941 г.), Финляндия (26 июня 1941 г.), Венгрия (27 июня 1941 г.) и Норвегия (правительство В. Квислинга). Без официального объявления войны послали свои вооруженные силы на советско-германский фронт Испания (правительство Франко), Дания (правительство Скавениуса) и Хорватия (правительство Анте Павелича). Из стран-союзников Германии только Болгария не объявляла войны нашей стране и не послала войска.
Наряду с вооруженными силами государств-союзников Германии на русском фронте воевали добровольцы из всех стран континентальной Европы, за исключением албанцев и греков. Национальную принадлежность всех тех, кто воевали на советско-германском фронте, установить трудно или даже невозможно. Но есть официальные данные о национальном составе военнослужащих, взятых в плен нашей армией во время войны [1, c. 391].
В ходе войны было взято в плен 2 389 560 немцев, 513 767 венгров, 187 370 румын, 156 682 австрийца, 69 977 чехословаков, 60 280 поляков, 48 957 итальянцев, 23 136 французов, 21 182 югослава, 10 173 еврея, 4 729 голландцев, 2 377 финнов, 2 010 бельгийцев, 1 652 люксембуржца, 457 датчан, 452 испанца, 101 норвежец и 72 шведа. Таким образом, из общего числа 3 770 290 военнопленных 923 583 человека принадлежали к другим вступившим в войну с нами нациям (венгры, румыны, австрийцы, итальянцы, финны, датчане, словаки, испанцы, норвежцы и хорваты), а 464 147 военнопленных (почти полмиллиона!) являлись представителями вроде бы не воевавших с СССР наций – французами, поляками, чехами, бельгийцами, голландцами и т.д.
После 22 июня 1941 г. появляются добровольческие легионы «Фландрия», «Нидерланды», «Валлония» и другие, которые позже превратились в добровольческие дивизии СС «Шарлемань» (французская), «Лангемарк» (бельгийско-голландская), «Нордланд» (скандинавская) и ряд других. Как констатировал немецкий ученый К. Пфеффер, «большинство добровольцев из стран Западной Европы шли на Восточный фронт только потому, что усматривали в этом общую задачу для всего Запада... Добровольцы из Западной Европы, как правило, придавались соединениям и частям СС...» [2, c. 511].
Противоборство возглавленной Германией континентальной Европы с СССР–Россией характеризовалось не только участием в войне с СССР вооруженных сил перечисленных выше 9 стран-союзников Германии и огромного числа добровольцев (почти полмиллиона только взятых в плен) из практически всех стран Европы, но, что еще более значимо, использованием ресурсов и промышленного потенциала всей континентальной Европы. Если СССР в 1939 г. занимал первое место в Европе по объему промышленного производства и основным показателям, определяющим оборонную мощь страны, то к 1941 г. Германия резко опередила СССР по ряду этих показателей, использовав промышленный потенциал всей континентальной Европы.
Так, в 1940 г. Германия выплавляла вместе с оккупированными и союзными странами 31,8 млн. тонн стали и добывала вместе с сателлитами 439 млн. тонн угля. Соответствующие показатели СССР составили 18,3 млн. тонн и 166 млн. тонн.
Определяющую роль в удвоении военного потенциала Германии играли наряду с собственными первоклассные заводы Франции, выпускавшие самолеты, танки и автомашины (особенно концерна «Крезо»), и Чехии (заводы «Шкода» – танки с лучшей в то время в мире броней), а также нефтедобывающая промышленность Румынии.
Мощь армий вторжения в СССР–Россию обеспечивали десятки миллионов высоко квалифицированных работников всей Европы, а на территории самой Германии было использовано более 10 миллионов квалифицированных рабочих из различных европейских стран. К маю 1941 г. на вооруженные силы Германии и ее союзников работали около 5000 предприятий оккупированных стран Европы.
Для активного участия в войне было использовано вооружение и техника 200 дивизий европейских стран, в том числе 92 француз-ских, 45 чехословацких, 22 бельгийских, 18 голландских, 12 английских и 6 норвежских. «Нейтральные» страны (Швеция, Швейцария, Португалия и Ирландия) также вносили свою весомую лепту в военные усилия агрессора. Так, Германия получала из Швеции железную руду, а из Швейцарии – точные приборы. Как отметил английский историк А. Тейлор, «без этого она не смогла бы продолжать войну... Европа стала экономическим целым» [3, с. 420].
Руководители Германии ясно и адекватно определяли суть войны с СССР–Россией как противоборства всей Европы с нашей страной. Правда, это понимание они раскрывали не для всеобщего сведения, а для узкого круга доверенных лиц. Так, 30 июня 1941 г. Гитлер констатировал сложившееся положение после нападения на СССР: «Европейское единство в результате совместной войны против России» [4]. Это было абсолютно верно, ибо цели войны 1941–1945 гг. на самом деле осуществляли не 70 млн. немцев, а 300 млн. европейцев, объединенных на различных основаниях, но действовавших в одном направлении.
Руководитель внешнеполитического отдела правящей партии и затем министр по делам восточных территорий А. Розенберг в дирек-тивной речи 20 июня 1941г. высмеял людей, полагающих, что война имеет цель «освободить "бедных русских" на все времена от большевизма» и заявил, что война предназначена «для того, чтобы проводить германскую мировую политику... Мы хотим решить не только временную большевистскую проблему, но также те проблемы, которые выходят за рамки этого временного явления как первоначальная сущность европейских исторических сил. Война должна оградить и одновременно продвинуть далеко на восток сущность Европы» [5, с. 45-46].
В разработанных непосредственно перед войной 23 мая 1941г. «Общих указаниях группе сельского хозяйства экономической организации "ОСТ"» предписывалось: «Производство продовольствия в России на длительное время включить в европейскую систему», ибо «Западная и Северная Европа голодает... Германия и Англия... нуждаются во ввозе продуктов питания... Нельзя нанести ущерб снабжению Европы... Наша задача состоит в том, чтобы включить Россию в европейское разделение труда...» [6, с.250, 254].
Тогда же в мае 1941 г. был составлен документ, приведенный немецким историком Р. Рюрупом, в котором вторжение в СССР определено как «старая борьба германцев в защите европейской культуры от московито-азиатского потока», и запечатлелись «образы врага, глубоко укоренившиеся в германской истории и обществе». Рюруп отмечает, что «такие взгляды были свойственны даже тем офицерам и солдатам, которые не являлись убежденными или восторженными нацистами. Они также разделяли представления о "вечной борьбе" германцев в защите европейской культуры от "азиатских орд"» [7, с. 363].
В сентябре 1941 г. Гитлер заявил: «Граница между Европой и Азией проходит не по Уралу, а на том месте, где кончаются поселения настоящих германцев... Наша задача состоит в том, чтобы передвинуть эту границу возможно дальше на Восток, если нужно – за Урал... Ядовитое гнездо Петербург, из которого так долго азиатский яд источался в Балтийское море, должно исчезнуть с лица земли... Азиаты и большевики будут изгнаны из Европы, эпизод 250-летней азиатчины закончен... Восток будет для Западной Европы рынком сбыта и источником сырья» [8, с. 303–304].
В самый разгар войны перед летним наступлением агрессора в 1942 г. те же намерения Германии и ее европейских союзников и доброжелателей были подтверждены в «Предложениях Генерального плана "ОСТ"» (от 27 апреля 1942 г.: «Речь идет не только о разгроме государства... Достижение этой исторической цели никогда не означало бы полного решения проблемы... Дело заключается... в том, чтобы разгромить русских как народ...» [9, с. 117].
Эта задача – разгрома русских как народа и уничтожения СССР–России как самостоятельного государства и выполнялась объединенными Германией силами всей Европы. Германия, ее союзники и добровольцы из всех стран Европы могли вести войну, только опираясь на промышленный потенциал, людские ресурсы и сырье всех государств континентальной Европы.
Наш народ был вынужден вести самую тяжелую в своей истории войну за само свое существование с мощнейшей военной машиной, вобравшей в себя энергию всей континентальной Европы.
До настоящего времени господствует и поверхностное понимание роли и политики Великобритании во Второй мировой войне. Из этого понимания вытекает ложное представление о роли Великобритании в 1939–1945 г.г.
Еще во время войны в Испании, когда военные и военно-политические усилия СССР непосредственно столкнулись с соответствующими усилиями Германии и Италии, Великобритания и Франция придерживались известной политики «невмешательства», которая на деле способствовала победе франкистов. Эту политическую линию Великобритания и США фактически продолжали во время Великой Отечественной войны вплоть до июня 1944 г.
Еще до начала Второй мировой войны премьер-министр Великобритании (с 28 мая 1937 по 10 мая 1940 г.) Н. Чемберлен проводил пресловутую политику «умиротворения» агрессора. В рамках этой политики он выдвинул «план Зет». Он писал об этом: «...имеется неповторимая возможность достичь англо-немецкого понимания... Германия и Англия являются двумя столпами европейского мира... и поэтому необходимо мирным путем преодолеть наши нынешние трудности... Наверное, можно будет найти решение, приемлемое для всех, кроме России. Это и есть план Зет» [10, с. 191].
Со своей стороны Германия стремилась к прочному союзу с Англией, союзу, в котором Германия играла бы ведущую роль. Исходя из этого, Германия не стремилась к военному поражению Англии. Так, в июле 1940 г. Гитлер откровенно говорил приближенным: «...Если Англия будет разбита... Британская империя распадется. Пользы от этого Германии никакой. Пролив немецкую кровь, мы добьемся чего-то такого, что пойдет на пользу лишь Японии, Америке и другим» [11, с. 111].
Известно и другое высказывание Гитлера: «Все, чего он хочет от Англии – это признания германских позиций на континенте... Целью является заключить с Англией мир на основе переговоров», так как «наши народы по расе и традициям едины» [12, с. 214].
Политика Германии в 1939-1944 г.г. полностью следовала в русле этих взглядов Гитлера и других руководителей страны. Именно этим объясняется и беспрепятственная эвакуация английских войск под Дюнкерком в мае 1940 г. и полет Р. Гесса в Шотландию в мае 1941 г. Воздушное наступление на Англию преследовало цель только запугать Англию и склонить ее к мирным переговорам.
Новый (с 10 мая 1940 г.) премьер-министр Англии У. Черчилль в отличие от своего предшественника не допускал возможности примирения с Германией на ее условиях и «превращения (Англии) в вассальное государство гитлеровской империи». Претендентом на господство в Европе он мог признать только Англию при покровительстве и верховенстве США.
Только последним и объясняется более «достойная позиция и политика» Черчилля по сравнению с политикой и действиями Н. Чемберлена.
Военные усилия Англии в войне с Германией до июня 1944 г. заключались лишь в отражении налетов люфтваффе на Англию в 1940 г., защите средиземноморского пути к британским колониям на Ближнем Востоке и в Азии и, соответственно, к противодействию итало-германскому вторжению в Северную Африку в 1941–1943 гг., а также к участию в дальнейшем в 1943 г. в военных действиях в Сицилии и Южной Италии (совместно с США).
Во всех этих действиях английские войска сражались с крайне незначительными силами противника на фронтах, которые не имели для Германии и ее союзников в Европе жизненно важного значения.
Подготовка агрессии и последовавшее 22 июня 1941 г. вторжение объединенных сил Европы во главе с вермахтом в СССР не позволило Германии «разобраться» до конца с Великобританией. В своем многотомном сочинении «Вторая мировая война» [22] Черчилль не удержался от признания в том, что он с ликованием встретил весть о начале вторжения в СССР. Ведь Великобритания не вела реальной войны с Германией ни до 22 июня 1941 г., ни после этого.
Ясно, что войне Германии с СССР Черчилль бесконечно радовался, так как она позволяла надеяться на ослабление главного соперника по главенству в Европе – Германии и на обезвреживание главного врага в Европе и Азии – СССР–России.
После объявления США войны Германии (11декабря 1941 г.) на пути в Америку 16 декабря 1941 г. Черчилль составил документ о целях действий двух стран: «В настоящий момент фактом первостепенной важности в ходе войны являются провал планов Гитлера и его потери в России. Вместо предполагавшейся легкой и быстрой победы ему предстоит... выдерживать кровопролитные бои... Ни Великобритания, ни Соединенные Штаты не должны принимать никакого участия в этих событиях, за исключением того, что мы обязаны с пунктуальной точностью обеспечить все поставки, которые мы обещали» [22, т.2, с.295].
Заметим, что этой точности, а тем более пунктуальной, и в помине не было.
Вся задача боевых действий Великобритании и США в этом документе сведена к необходимости осуществить «оккупацию Великобританией и Соединенными Штатами всех французских владений в Северной Африке и установления их контроля... над всем Североафриканским побережьем от Туниса до Египта, что обеспечит... свободный проход через Средиземное море к Ливану и Суэцкому каналу» [22, т.2, с.297].
Обеспечение прохода к громадным английским колониям в восточной части Африки и в Азии было существенно важным для Англии, но оно почти никакого отношения не имело к борьбе с Германией, которая для боевых действий в Северной Африке выделяло не более 3-4-х дивизий. Напомним, что на советско-германском фронте действовали не менее 260 дивизий противника, из которых 210 были немецкие.
До высадки американо-английских войск в Северной Африке в ноябре 1942 г. задача обеспечения «выживания» Англии выполнялась не столь значительными английскими соединениями в Египте, которым удалось разгромить у Эль-Аламейна германо-итальянский корпус численностью 80 тысяч человек. При этом англичане имели трехкратный численный перевес – 230 тысяч человек. Установившееся в западной литературе и в нынешней российской сравнение этой английской победы и разгрома германских и союзных войск под Сталинградом как равноценных поистине смехотворно.
Ведь эти 80 тысяч человек обороняли фронт длиной 60 км, а под Сталинградом более 1 миллиона немцев и их союзников занимали фронт длиной около 400 км. И, главное, при Эль-Аламейне потерпели поражение чуть более 1% всех сил противника, а под Сталинградом – 16,3% (1/6) всех этих сил.
После высадки англо-американских войск в Северной Африке военные действия там в 1942-1943 гг. вели в общей сложности 17 итальянских и немецких дивизий, поэтому Черчилль, сообщая И. В. Сталину об операциях в Северной Африке, вынужден был признать: «Масштабы этих операций невелики по сравнению с громадными операциями, которыми Вы руководите».
Африканский театр военных действий находился далеко от жизненных центров Германии и там нельзя было достигнуть решающих или даже минимально значимых результатов в борьбе с Германией и ее союзниками.
Во время Сталинградского сражения в октябре 1942 г. Черчилль составил следующий секретный меморандум: «Все мои помыслы обращены прежде всего к Европе... Произошла бы страшная катастрофа, если бы русское варварство уничтожило культуру и независимость древних европейских государств. Хотя и трудно говорить об этом сейчас, я верю, что европейская семья наций сможет действовать единым фронтом, как единое целое... Я обращаю свои взоры к созданию объединенной Европы» [22, т.3, с.18].
Тем самым безоговорочно утверждалось, что именно Россия, а не Германия является истинным врагом Европы.
После Курской битвы с конца 1943 г. стала очевидной близкая и неминуемая победа СССР над возглавляемым Германией нашествием Европы на СССР–Россию. Тогда Черчилль выдвинул программные положения, которых он придерживался до конца войны:
«Решающие практические вопросы стратегии и политики... сводились к тому, что:
во-первых, Советская Россия стала смертельной угрозой;
· во-вторых, надо немедленно создать новый фронт против ее стремительного продвижения;
· в-третьих, этот фронт в Европе должен уходить, как можно дальше на Восток...» [22, т.3, с.574].
Действительную войну с Германией Англия совместно с США начала через 3 года после нападения Германии и ее союзников на СССР, 6 июня 1944 г. Но из процитированного выше ясно, что это было противостояние не Германии, утратившей к тому времени свою боевую мощь, а «стремительному продвижению» СССР–России, ставшей, по утверждению Черчилля, «смертельной угрозой» для Европы.
Почти за год до начала реальной войны с Германией, 10 июля 1943 г. английские войска участвовали в военных действиях в Сицилии, а затем в южной части Италии. Это было сделано по настоянию Черчилля, который предложил использовать овладение Северной Африкой для нанесения удара по «уязвимому подбрюшью держав оси», т.е. для операций в Италии и на Балканах.
Предложенный Черчиллем вариант действий не обещал быстрого разгрома Германии, ибо военные действия должны были вестись далеко от ее границ. Его главная цель состояла в том, чтобы поставить Италию и Балканы под контроль Англии, опередив советские войска, которые неминуемо должны были освободить их после разгрома немецких войск на советской территории и выхода Красной Армии на южные и юго-западные границы СССР. Ф. Рузвельт говорил по этому поводу своему сыну: «Он прежде всего хочет врезаться клином в Центральную Европу, чтобы не пустить Красную Армию в Австрию и Румынию и даже, если возможно, в Венгрию».
Генерал де Голль, участвовавший в конференции глав правительств Англии и США, свидетельствовал, что Черчилль «хотел продвинуться вперед по Итальянскому полуострову, помимо того сделать высадку в Греции и Югославии, добиться вступления в войну Турции, а затем войти в Австрию, в Чехию, в Венгрию. Разумеется, этот стратегический план соответствовал политике Лондона, который стремился установить преобладание Англии на Средиземном море и, прежде всего, боялся, как бы вместо немцев там не оказались русские» [13, с. 301].
В ходе военных действий в Италии войска союзников за две недели овладели Сицилией и в сентябре южной Италией, включая Неаполь. После занятия Неаполя они были вынуждены остановиться на целых 8 месяцев, не сумев преодолеть оборону пришедших из Германии немецких войск, оккупировавших северную и центральную части Италии.
Не увенчалась успехом и предпринятая английскими войсками в сентябре 1943 г. экспедиция на греческие острова, расположенные в Эгейском море. После неудачной попытки овладеть самым крупным из них – Родосом англичане высадились на островах Лерос, Самос и Кос, однако к середине ноября 1943 г. немцы отобрали у них все три острова. «Это неожиданное поражение, – писал американский историк Р. Шервуд, – было потрясающим и унизительным в такой момент, когда казалось, что немцы потеряли всякую возможность захватить где-либо инициативу в свои руки [14, с. 453-454].
В сентябре 1943 г. в Италии действовало 17 немецких дивизий. В это время на советско-германском фронте находилась 221 дивизия Германии и ее союзников.
На Тегеранской конференции 28 ноября 1943 г. И. В. Сталин заметил по поводу боевых действий в южной Италии: «...Мы, русские, считали, что итальянский театр важен лишь в том отношении, чтобы обеспечить свободное плавание судов союзников в Средиземном море. ...Что касается того, чтобы из Италии предпринять наступление непосредственно на Германию, то мы, русские, считаем, что для таких целей итальянский театр не годится. ...Он не представляет какого-либо значения в смысле дальнейших операций против Германии, так как Альпы закрывают путь и мешают продвижению в сторону Германии. Мы, русские, считаем, что наилучший результат дал бы удар по врагу в Северной или в Северо-Западной Франции. Даже операции в Южной Франции были бы лучше, чем операции в Италии» [15, с. 97-98].
Однако в основе стратегических планов Англии лежало стремление реализовать свои цели в бассейне Средиземного моря, где переплетались различные аспекты британских имперских интересов, в течение долгого времени определявших политику правящих кругов страны. Это стремление вытекало, в свою очередь, из более общей политики сохранения и укрепления британской колониальной империи в ее ключевых звеньях.
Под влиянием мощного наступления Красной Армии и исходя из интересов обеспечения своих собственных политических целей Англия и США открыли, наконец, второй фронт в Западной Европе, высадив англо-американские войска в Северной Франции.
Успехи союзников в Западной Европе были предопределены победами Красной Армии на советско-германском фронте, подорвавшими ко времени высадки союзных войск во Франции военную и экономическую мощь Германии.
Решающая роль СССР–России в войне с Германией и ее союзниками открыто признавалась Черчиллем, который писал И. В. Сталину: «Я воспользуюсь случаем, чтобы повторить завтра в Палате общин то, что я сказал раньше, что именно русская армия выпустила кишки из германской военной машины и в настоящий момент сдерживает на своем фронте несравненно большую часть сил противника» [16, с. 305].
Планы дальнейших операций союзников после высадки 6 июня 1944 г. во Франции предусматривали развитие наступления в Германии и Италии, чтобы нанести поражение немецким войскам и овладеть важнейшими районами Центральной Европы раньше Красной Армии. «Я очень хотел, чтобы мы опередили русских в некоторых районах Центральной Европы» – писал позднее Черчилль в своих мемуарах.
Вторжение англо-американских войск во Францию представ-ляло собой в истинном, подлинном своем значении действие, направленное на то, чтобы при дальнейших победоносных боевых операциях по добиванию врага Красная Армия не освободила Европу. Черчилль, выражая устремления правящих кругов Англии, считал необходимым опередить советские войска и самим овладеть Веной, Будапештом, Прагой и Берлином. И сделать это вопреки договоренностям, достигнутым на Ялтинской конференции.
После Арденнского поражения и предпринятого 12 января 1945 г. наступления Красной Армии англо-американские войска под командованием Монтгомери и Эйзенхауэра перешли 8 февраля в наступление на Западном фронте. Хотя Англия, США и СССР заранее договорились о границах продвижения их войск, правительства Англии и США обдумывали вопрос, как опередить Красную Армию и захватить Берлин, входивший в советскую зону оккупации.
1 апреля Черчилль писал Рузвельту: «Русские армии несомненно захватят всю Австрию и войдут в Вену. Если они захватят также Берлин, то не создастся ли у них слишком преувеличенное представление о том, будто они внесли подавляющий вклад в нашу общую победу... Поэтому я считаю, что с политической точки зрения нам следует продвигаться в Германии как можно дальше на восток и что в том случае, если Берлин окажется в пределах нашей досягаемости, мы несомненно должны его взять».
Исходя из приведенных выше фактов и высказываний Черчилля можно с полной уверенностью утверждать, что реальное вступление Англии и США в войну в июне 1944 г. было направлено не столько против Германии, сколько против СССР–России. Бои на Западном фронте шли с немецкими войсками, но, как однозначно признал Черчилль, ради того, чтобы армии Англии и США продвинули свой «фронт в Европе ... как можно дальше на Восток» [22. т.3, с.574].
В самом конце войны по требованию Черчилля и имперского Генерального штаба Великобритании в английской зоне оккупации Германии были не расформированы и не переведены на положение военнопленных около 1 миллиона немецких солдат и офицеров. С ними даже проводились занятия по боевой подготовке. Кроме того, сохранила свой штаб и два корпуса, численностью более 100 тысяч человек каждый, армейская группа «Норд». Английские войска при продвижении вперед не заняли территорию за Кильским каналом, на которой и разместились упомянутые войска, штаб верховного командования Германии, 258 боевых кораблей (в том числе 9 тяжелых и легких крейсеров и 195 подводных лодок), 951 судно торгового флота и 2666 самолетов боевой авиации. Там же разместилось и так называемое «правительство» Деница.
Черчилль в директиве Монтгомери потребовал: «Тщательно собирать германское оружие и складировать его, чтобы его легко можно было раздать германским солдатам, с которыми нам пришлось бы сотрудничать, если бы советское наступление продолжилось».
Черчилль возлагал на правительство Деница большие надежды, что подтверждает сам факт его создания в английской зоне оккупации.
И. В. Сталин потребовал ареста правительства Деница и перевода всех военнослужащих германской армии, находящихся в английской зоне, на положение военнопленных. Верховный Главнокомандующий назначил начальника управления разведки 1 Белорусского фронта генерала Н. М. Трусова представителем от советской стороны для ареста правительства Деница.
23 мая 1945 г. вопреки намерениям Черчилля представителями советской, американской и английской сторон был произведен арест правительства Деница, а также более 200 крупных нацистов и личного состава штаба верховного командования вооруженных сил Германии. Вопрос о разделе немецкого военного и торгового флота между союзниками решался намного позже из-за противодействия нашего английского «союзника».
Во время Берлинской конференции 25 июля 1945 г. делегацией СССР была вручена делегации Англии памятная записка о неполном применении условий безоговорочной капитуляции Германии к германским войскам в Норвегии. В ней говорилось, что по сведениям, полученным Советским правительством, в районах городов Мо, Тронхейм и Тромсо находятся около 400 тысяч неразоруженных и пользующихся свободой передвижения немецких военнослужащих.
Таковы были затеи экспансивного сэра Уинстона Черчилля, нашего союзника и нашего смертельного врага.
Подводя итог, можно утверждать, что Англия до 1944 г. фактически вообще не воевала с главным агрессором и именно выход войск СССР–России на государственную границу 26 марта 1944 г. заставил Англию принять решение о вторжении во Францию. И это вторжение было предпринято по существу не для разгрома Германии, а для спасения возможно большей территории Европы от победоносной Красной Армии, которая вполне способна была освободить всю Европу от фашистов.
Политика США в преддверии и во время Второй мировой войны определялась тем, что страна, занимавшая первое место в мире по экономическому развитию и объему промышленного производства, выдвинулась в политические лидеры всего капиталистического мира. Именно этим и были обусловлены политические и военные действия США в 1936–1945 гг.
Закон о нейтралитете, принятый Конгрессом США в 1935 г., политика «умиротворения» агрессоров, проводившаяся правительством США в отношении Германии, Италии и Японии, мюнхенский сговор, – такова была внешнеполитическая стратегия правящих кругов страны в 1936–1939 гг. Эта стратегия расчистила фашизму путь к развязыванию Второй мировой войны.
Уже в начале 1937 г. закон о нейтралитете был распространен на гражданскую войну в Испании. Глава мятежников Франко, которому открыто помогали Германия и Италия, так комментировал подписание этого закона главой исполнительной власти США: «Президент Рузвельт поступил, как настоящий джентльмен. Его закон о нейтралитете, приостанавливающий экспорт военного снаряжения обеим сторонам, быстрота, с которой он принят и проводится в жизнь, являются жестом, который мы, националисты, никогда не забудем» [17, c. 256].
1 апреля 1939 г. США признали режим Франко в Испании. США сделали это, по словам заведующего европейским отделом госдепартамента, «частично потому, что к этому времени только мы и Советская Россия не признали неизбежное, что создавало крайне неудобное для нас содружество» [17, c. 269]. Руководство США старалось не делать никаких действий, могущих создать впечатление единой позиции США и СССР.
Однако после нападения Японии на Китай закон о «нейтралитете» отнюдь не был применен к японской агрессии на Дальнем Востоке, так как это обострило бы отношения Японии и США. Ведь Япония в громадной степени зависела от импорта стратегических материалов из США. Руководство США надеялось отвести от своей страны японскую угрозу и защитить американские интересы на Дальнем Востоке и Тихом океане руками других. Поэтому агрессия в Китае рассматривалась в США как прелюдия к войне против СССР.
Соединенные Штаты полностью одобряли проводимую Англией и Францией политику «умиротворения» агрессоров. США, Англия и Франция с огромным рвением и неистощимой изобретательностью упорствовали в стремлении толкнуть державы «оси» против СССР.
Когда стала вероятной война Германии с Англией и Францией, посол США в Париже (ранее посол в Москве) У. Буллит выступил с призывом примирить противников ради спасения Европы. Он утверждал, что война в Европе резко ослабит обе стороны и результатом ее будет господство СССР.
Буллит писал Рузвельту: «Вы можете лучше, чем кто-нибудь другой, использовать тот факт, что мы являемся выходцами из всех наций Европы, а наша цивилизация – результат слияния всех цивилизаций Европы... что мы не можем спокойно наблюдать приближение конца европейской цивилизации и не предпринять последней попытки предотвратить ее уничтожение... Война в Европе может окончиться только установлением большевизма от одного конца континента до другого». Буллит полагал, что если Рузвельт примирит европейские державы, то это «оставит большевиков за болотами, которые отделяют Советский Союз от Европы» [18, с. 260].
Когда Чемберлен взял на себя инициативу сговора с Гитлером, то Рузвельт в посланиях Гитлеру, Бенешу, Даладье и Чемберлену 26 сентября 1938 г. выразил «горячее желание», чтобы они не прерывали переговоров. 27 сентября Рузвельт обратился с посланием к Муссолини, предлагая ему взять инициативу созыва конференции Германии, Италии, Англии и Франции для разрешения кризиса. Когда в Вашингтоне узнали, что Чемберлен принял приглашение Гитлера, то Рузвельт направил ему лаконичное послание: «Молодец!» C этим напутствием из Вашингтона Чемберлен отправился в Мюнхен, где 29-30 сентября была решена судьба Чехословакии.
Во время англо-франко-советских переговоров весной-летом 1939 г. СССР добивался заключения равноправного договора, который мог бы предотвратить возникновение войны. Однако Англия и Франция хотели достичь соглашения, которое дало бы возможность толкнуть СССР на войну с Германией, а самим остаться в стороне. США поддержали позицию Англии и Франции и предприняли действия, имевшие целью поощрить СССР к немедленной схватке с Германией. Двойная игра Запада, стремившегося связать СССР неравноправными договорами и втравить его в войну с Германией, была разрушена 23 августа 1939 г. подписанием договора о ненападении между Германией и СССР.
США способствовали развязыванию II мировой войны, поощрив Англию и Францию отказаться от умиротворения, когда Германия готовилась напасть на Польшу. Руководство США ясно дало понять, что если Англия и Франция не объявят войну Германии в случае ее агрессии против Польши, они, в свою очередь, не смогут рассчитывать на помощь США. По свидетельству посла США в Англии Д. Кеннеди, «ни французы, ни англичане никогда бы не сделали Польшу причиной войны, если бы не постоянное подстрекательство Вашингтона... В телефонных разговорах летом 1939 г. президент непрерывно предлагал (Кеннеди) подложить горячих углей под зад Чемберлену [17, c. 276].
Правительство США способствовало развязыванию полномасштабной войны в Европе, так как это могло помочь разрешить внутренние трудности. Ведь после начала войны за океаном закон о нейтралитете уже был не нужен. Внесение предложения об изменении закона обосновывалось в Конгрессе США следующим образом: «Положение с промышленным производством и занятостью в нашей стране ныне столь плачевно, что дальнейшие препятствия на пути экспорта приведут к банкротству значительные промышленные районы США» [17, с. 282].
3 ноября 1939 г. закон о нейтралитете был изменен Конгрессом и введен принцип «плати и вези». США начали продавать Франции и Англии самолеты, устаревшее оружие (оставшееся на складах после Первой мировой войны) и другие средства для обороны.
С началом советско-финской войны «в разгар ужасающего насилия над Финляндией», по словам Рузвельта, президент приказал прекратить продажу авиационного бензина, молибдена и алюминия СССР. Одновременно Финляндии были даны внушительные займы и передано 250 орудий и другое вооружение. Правительство США объявило, что выезд американских «добровольцев» в Финляндию не противоречит закону о нейтралитете.
В феврале 1940 г. президент США направил в Рим, Берлин, Париж и Лондон «с целью неофициального рассмотрения возможности установления мира» в Европе заместителя госсекретаря С. Уэллеса. В Берлине к рассуждениям американского «ангела мира» отнеслись так, как «встретили бы в публичном доме продажу Библии» (по словам американской «Белой книги» 1940 г.).
«Странная война» в Европе сменилась развертыванием германского наступления, администрация США ограничилась лишь моральной поддержкой Франции. После ее капитуляции США начали оказывать не столь значительную материальную помощь Англии, не забывая вывозить в США все то, что могло бы укрепить мощь Германии в случае ее победы над Англией – документацию в области атомных исследований, радиолокации, реактивных двигателей, химического оружия, средств ПВО и т.д.
В конце 1940 г. американцами была решена загадка немецкой шифровальной машины «Энигма» и Рузвельт с удовлетворением узнал о предстоящем нападении Германии на СССР. С этих пор президент невоюющих Соединенных Штатов мог ежедневно следить за развертыванием вермахта к походу на Восток.
Тем временем Конгресс США принял закон N 1776 – «закон о помощи демократиям», известный в истории как ленд-лиз. Сторонники принятия закона в Конгрессе утверждали: «Мы пойдем на объявление войны Гитлеру в момент, который мы сами изберем... Промышленная мощь Америки, которая придет на помощь английским людским ресурсам, позволит Англии избежать поражения без потери хоть одного американского солдата..., а тогда придет черед Америки выступить лидером и указать путь».
Поправки к закону, имевшие целью заранее исключить СССР из числа получателей помощи по ленд-лизу, были большинством Конгресса отвергнуты. Отменено было также «моральное эмбарго» на торговлю с СССР, как только Рузвельт узнал о «плане Барбаросса».
22 июня 1941 г. исполнилось страстное желание правящих кругов США и всего Запада – Германия напала на СССР. 24 июня Рузвельт сообщил на пресс-конференции, что США окажут помощь СССР, однако приоритет в ее получении останется за Англией.
В газете «Нью-Йорк таймс» в тот же день появилось заявление сенатора и будущего вице-президента, а затем президента США после смерти Рузвельта 12 апреля 1945 г. Г. Трумена : «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и таким образом пусть они убивают как можно больше, хотя я не хочу победы Гитлера ни при каких обстоятельствах». Аналогичное заявление сделал и английский министр Мур Брабазон, утверждавший, что лучшим исходом борьбы на восточном фронте было бы взаимное истощение Германии и СССР [19, с. 68].
Вскоре после начала войны, 30-31 июня 1941 г. специальный помощник президента США Г. Гопкинс вел по поручению своего шефа переговоры в Москве и убедился в громадных силах СССР. Гопкинс подтвердил то, во что уже верил Рузвельт, – Советский Союз удержит фронт. Поэтому Рузвельт вдвойне не видел необходимости бросаться в войну.
Объявив 11 декабря 1941 г. войну Германии, США лишь 5 июня 1942 г. объявили войну Румынии, Венгрии и Болгарии, а с Финляндией, войска которой стояли под Ленинградом, так и не разорвали дипломатических отношений. Правительство США ограничило свое участие в войне с Германией лишь незначительными поставками военного снаряжения и продовольствия. Вместе с тем США стремились побудить СССР совершить такие действия, которые вовлекли бы нашу страну в вооруженный конфликт с Японией. Вместо действительного участия в войне с Германией США неоднократно предлагали «помощь» в виде посылки на советский Дальний Восток соединений авиации для бомбардировок Японии.
Безрезультатную переписку по этому поводу завершило послание И. В. Сталина Ф. Рузвельту: «Нам нужны не авиачасти, а самолеты без летчиков, так как своих собственных летчиков у нас более чем достаточно. Это – во-первых. А во-вторых, нам нужна Ваша помощь самолетами не на Дальнем Востоке, где СССР не находится в состоянии войны, а на советско-германском фронте, где нужда в авиационной помощи особенно остра».
Действительную позицию правящих кругов США в отношении своего советского союзника президент США раскрыл своему сыну подполковнику Эллиоту Рузвельту, назначенному начальником службы авиафоторазведки в Европе. Он сказал в начале 1942 г.: «Ты представь себе, что это футбольный матч. А мы, скажем, резервные игроки, сидящие на скамье. В данный момент основные игроки – это русские, китайцы и в меньшей степени англичане. Нам предназначена роль игроков, которые вступят в игру в решающий момент. Еще до того, как наши форварды выдохнутся, мы вступим в игру, чтобы забить решающий гол. Мы придем со свежими силами. Если мы правильно выберем момент...» [20, с. 68-69].
Весной 1942 г. американские штабы разработали стратегический план вторжения на Европейский континент с запада, через Францию. 1 апреля 1942г. план был одобрен Рузвельтом. На 1 апреля 1943 г. предусматривалась высадка во Франции 48 дивизий при поддержке 5800 самолетов. Однако осуществление высадки войск в Европе «ставилась в зависимость от двух условий:
1) если положение на русском фронте станет отчаянным...
2) если положение немцев станет критическим...» [17, c. 381].
В то же время в конце мая – начале июня 1942 г. Рузвельт в переговорах с советской делегацией во главе с В. Молотовым категорически заверил, что второй фронт будет открыт в 1942 г. В подтверждение этого 12 июня в Москве и Вашингтоне было опубликовано коммюнике о том, что между СССР и США «достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 г.»
Однако в Германии не считали, что США начнут решительные военные действия против третьего рейха. Так, после совещания в Ставке Гитлера 3 июля 1942 г. Гальдер записал в своем дневнике: «Вашингтон лишь утешает и заверяет. Никакого действительного второго фронта... Отвлекающий момент на западе? Сомнительно; очевидно, никаких серьезных обещаний России не дадут. Скорее предупредят о необходимости сражаться дальше» [4, т.3, кн.1, с.282].
Тем временем Германия и ее сателлиты, используя пассивность западных союзников СССР, развернули летом 1942 г. крупное наступление на южном крыле советско-германского фронта. Враг рвался к Волге и Кавказу, стремясь нанести СССР смертельный удар.
А что же наши «верные» союзники? В июле 1942 г. правительства США и Англии вопреки обязательствам, зафиксированным в совместных с СССР коммюнике, окончательно отказались от планов открытия второго фронта в 1942 г. 24 июля правительство США согласилось с предложением Англии о высадке американско-английского десанта в Северной Африке и проведении там широкой операции, практически начисто исключавшей организацию второго фронта в Европе и в 1943 г.
Неблаговидные действия правительства США во главе с Рузвельтом и английского военного кабинета во главе с Черчиллем ясно свидетельствовали о том, что наши «союзники» стремились ослабить и обескровить СССР.
США и Англия хотели за счет нашей страны сохранить собственные силы и людские и материальные ресурсы и использовать их на завершающем этапе войны, чтобы создать выгодные для себя условия в послевоенном мире для проведения политики послевоенного диктата.
После Сталинградской битвы правящие круги США со все большей тревогой рассматривали последствия преждевременного, по их мнению, поражения вермахта. В Вашингтоне начинали понимать, что СССР может не только устоять в борьбе, но и одержать победу над Германией и, следовательно, получить право на соответствующую этой победе роль в послевоенных делах. Поэтому политика саботажа второго фронта и истощения СССР продолжалась.
Советский посол в Вашингтоне сообщал: «Не подлежит сомнению, что военные расчеты обоих государств строятся на стремлении к максимальному истощению и изнашиванию сил Советского Союза для уменьшения его роли при разрешении послевоенных проблем. Они будут выжидать развития военных действий на нашем фронте».
Конференция союзников в Касабланке в январе 1943 г. показала, что никакого серьезного наступления на Германию в 1943 г. союзники предпринимать не собирались. США и Англия готовились к продолжению военных действий на отдаленном, не столь важном для Германии средиземноморском театре. В то же время союзники продолжали заявлять о своем желании открыть второй фронт в Европе в 1943 г.
Обман долго продолжаться не мог. Поэтому Рузвельт был вынужден в мае 1943 г. сообщить в Москву о переносе сроков открытия второго фронта на 1944 г. Кроме того, союзники вновь, как и в 1942 г., прервали поставки военных материалов в СССР.
История повторялась: в преддверии очередного летнего наступления Германии на советском фронте союзники объявляли о переносе сроков открытия второго фронта и прекращали поставки СССР военной техники.
И. В. Сталин в ответном послании Рузвельту 11 июня 1943 г. перечислил обещания западных союзников об открытии второго фронта и констатировал: «Это Ваше решение создает исключительные трудности для Советского Союза, уже два года ведущего войну с главными силами Германии и ее сателлитов с крайним напряжением всех своих сил, и предоставляет Красную Армию, сражающуюся не только за свою страну, но и за своих союзников, своим силам почти в единоборстве с еще очень сильным и опасным врагом...»
10 августа 1943 г. военный министр США Стимсон обратил внимание Рузвельта на последствия политики США: «В свете послевоенных проблем, перед которыми мы встанем, наша позиция... представляется крайне опасной. Мы, как и Великобритания, дали ясное обязательство открыть второй фронт. Не следует думать, что хоть одна из наших операций, являющихся булавочными уколами, может обмануть Сталина и заставить его поверить, что мы верны своим обязательствам» [17, c. 403].
После победы на Курской дуге правящие круги США пришли к выводу, что СССР может один разгромить Германию и ее союзников и занять всю Европу. Дальнейшее откладывание второго фронта становилось, с точки зрения американских интересов, невыгодным. Напротив, теперь США считали целесообразным высадить свои войска на западе Европы и не допустить ее освобождения Красной Армией.
Продвижение Красной Армии к государственным границам СССР свидетельствовало, что война близится к завершению. События, происшедшие в течение лета и осени 1943 г. на советско-германском фронте, резко меняли всю военно-политическую обстановку. Становилось очевидным, что СССР способен самостоятельно освободить народы Европы. В этой ситуации руководство США, опасаясь вступления Красной Армии в Центральную и Западную Европу раньше своих войск, было вынуждено признать необходимость проведения операции вторжения во Францию.
Незадолго до Тегеранской конференции И. В. Сталина, Ф. Рузвельта и У. Черчилля США приняли окончательное решение предпринять операцию «Оверлорд» примерно 1 мая 1944 г. Под впечатлением побед Красной Армии у отдельных западных деятелей появились некоторые довольно трезвые мысли. Так, посол США в Англии 22 ноября 1943 г. указал, что, по мнению Черчилля и Идена, «интерес СССР к открытию второго фронта не столь велик, как раньше». А глава военной миссии США в Москве 24 ноября подчеркнул: «Советы ныне рассматривают второй фронт скорее как желательную страховку, а не как непосредственную необходимость».
Стало очевидным, что США опасались упустить время для вторжения на континент и овладения его важнейшими политическими центрами и стратегическими районами с тем, чтобы диктовать истощенной войной Европе свои условия послевоенного устройства.
Рузвельт, мотивируя необходимость скорейшего открытия второго фронта, отмечал, что «Советы ныне только в 60 милях от польской границы и в 40 милях от Бессарабии. Если они форсируют реку Буг, что они могут проделать в ближайшие две недели, Красная Армия окажется на пороге Румынии».
Вновь и вновь Рузвельт обращается к своей излюбленной теме – США должны сделать все усилия, чтобы вместе с Англией занять большую часть Европы. «США, – указывал он, – должны взять Северо-Западную Германию. Мы должны доставить наши войска в такие порты, как Бремен и Гамбург, а также в Норвегию и Данию. Мы должны дойти до Берлина. Тогда пусть Советы берут территорию к востоку от него. Но Берлин должны взять Соединенные Штаты» [21, с. 1].
Правительство США считало, что средиземноморская стратегия Черчилля, которую оно поддерживало до середины 1943 г., исчерпала себя. По мнению Вашингтона, стремление англичан развивать операции на Балканах могло привести к тому, что войска западных союзников там застрянут, в то время как Красная Армия освободит практически всю Европу.
Недавно опубликованные ранее засекреченные документы администрации США показывают, что уже после разгрома противника под Сталинградом руководство США было обеспокоено: «Красная Армия добьется такого перелома, что сумеет победить немцев еще до того, как англичане и американцы смогут перебросить свои войска в Западную Францию». И далее: «После битвы под Курском... стало ясно, что советские войска в состоянии победить Германию и в одиночку».
Принятое в августе 1943 г. решение о создании второго фронта имело целью не разгром германской армии (который уже фактически совершился на Курской дуге), а воспрепятствование или на крайний случай существенное ограничение вторжения СССР–России в Европу.
Основные силы Германии к маю 1944 г. – 228 дивизий и 23 бригады – находились на советско-германском фронте, а в Западной Европе дислоцировалось только 59 немецких дивизий, находившихся на переформировании или восстановлении. Красная Армия, сломавшая хребет вермахту, создала исключительно благоприятные условия для вторжения союзников во Францию.
Несмотря на огромное численное и материальное превосходство войск западных союзников (до 2,8 млн. человек), союзники смогли продвинуться до границ Германии только за четыре с половиной месяца (19 с половиной недель), пройдя 550 км. Войска Красной Армии, начав 23 июня 1944 г. по согласованию с союзниками наступление от восточных границ Белоруссии, продвинулись к 28 июля до Вислы у Варшавы. Они прошли за 5 недель 700 км. В среднем союзники наступали со скоростью 4 км в сутки, а наши войска – 20 км в сутки.
Темп наступления Красной Армии в 1944 г. превышал темп наступления танковых групп Гота и Гудериана группы армий «Центр» в направлении Брест – Смоленск – Ельня летом 1941 г. И этот темп наступления выдерживался до конца Второй мировой войны.
«Союзники», достигнув границ Германии в октябре 1944 г., встретили намного более сильное и упорное сопротивление, чем ранее, и в течение 2-х месяцев почти не наступали. 16 декабря немцы нанесли внезапный удар в Арденнах, приведя в серьезное расстройство западные армии. На Западном фронте у союзников было 87 дивизий против 39 немецких, 10 тыс. самолетов против 1 тыс., 6500 танков против 600, но союзники пришли к выводу, что справиться с немцами нельзя.
По просьбе Рузвельта и Черчилля начало советского наступления было ускорено и немцы были вынуждены перебросить с Западного фронта на Восточный. И опять темп наступления советских войск составлял те же 20 км в сутки и они 3 февраля 1945 г. оказались в 60 км от Берлина, пройдя 450 км от Вислы до Одера. Войска «союзников» только к 7 марта подошли к Рейну, от Берлина их отделяло около 500 км.
Для характеристики реального участия и политики США во Второй мировой войне следует еще упомянуть о тайных операциях войны, проведенных правительством США: операции "М" (переговорах Т. Морде с послом Германии в Турции), полном и безусловном закрытии от СССР работ по созданию атомного оружия, сепаратных переговорах о капитуляции немецких войск перед западными союзниками, неоднократной передаче советскому командованию заведомо ложных сведений о местах предполагаемого наступления немецких войск.
Вероломную позицию нашего американского «союзника» ярко высветил обмен посланиями Рузвельта со Сталиным в самом конце войны по поводу сепаратных переговоров за спиной СССР. Эти переговоры дали возможность немецкому командованию в марте-апреле 1945 г. перебрасывать войска с Западного фронта на Восточный.
В послании от 1 апреля Рузвельт писал: «Никаких переговоров о капитуляции не было», речь шла лишь об установлении «контакта с компетентными германскими офицерами». 3 апреля Сталин указал: «Надо полагать, что Вас не информировали полностью». Он подчеркнул, что переговоры были и в результате них на Западном фронте немцы фактически прекратили войну.
5 апреля Рузвельт повторил, что переговоров не было, а «имеющиеся у Вас об этом сведения, должно быть, исходят из германских источников, которые упорно старались вызвать разлад между нами». Президент выразил крайнее негодование советскими информаторами «в связи с таким гнусным, неправильным описанием моих действий...» На это 7 апреля Сталин ответил, что советские информаторы – «очень честные и скромные люди, которые выполняют свои обязанности аккуратно и не имеют намерения оскорбить кого-либо».
В последнем послании от Рузвельта, полученном в Москве 13 апреля, утверждалось, что инцидент с переговорами «поблек и отошел в прошлое, не принеся какой-либо пользы», и вообще президент отнес его к разряду «незначительных недоразумений».
Новый президент США (с 12 апреля 1945 г.) Г. Трумен, продолжая политику своего предшественника, санкционировал действия командования экспедиционными силами союзников в Европе. Немцы практически перестали оказывать сопротивление на Западном фронте и усиленно наращивали силы перед фронтом наступления Красной Армии.
Германские вооруженные силы в северо-западной части Германии, Голландии и Дании подписали акт о капитуляции этих сил 4 мая 1945 г. в 18 час. 30 мин. в г. Люнебурге. Союзники поторопились подписать односторонний акт о безоговорочной капитуляции Германии 7 мая в 02 час. 41 мин. в г. Реймсе. Этот акт практически означал окончание войны только на Западном фронте.
Однако в это время продолжалось сопротивление немецких войск в Чехословакии, Восточной Пруссии и Курляндии. Трумен решил демонстративно в 9.00 8 мая в Вашингтоне объявить о полном завершении войны в Европе, подчеркнув, что Германия полностью безоговорочно капитулировала перед англо-американской экспедиционной армией. Получалось, что если на территории, где действует Красная Армия, все еще не прекратились бои, то советские войска просто не справляются с противником.
Так, с этого публичного оскорбления Красной Армии, с этой намеренной фальсификации только что свершившихся событий, по существу, и началась «холодная война» без всякого перерыва, без всякой паузы после окончания Второй мировой войны.
Этот шаг руководства США был не только грубым, вызывающим нарушением всех соглашений и договоренностей союзников в период войны (Крымская декларация). Он был демонстрацией того, что западные союзники совершенно не считались с реальным положением дел на фронте, стремясь не только унизить, но и обескуражить, выставить в нелепом виде СССР – своего вчерашнего союзника. Это было как раз одним из тех циничных приемов, которым стала следовать руководство США в отношении СССР.
Суммируя изложенное выше, можно утверждать, что Соединенные Штаты Америки начали только через три года после 22 июня 1941 г. реальную войну с Германией, но это реальное вступление США в войну в июне 1944 г. было направлено не столько против Германии, сколько против СССР. Военные действия в июне 1944 – марте 1945 гг. во Франции и Германии были предприняты США по существу не для разгрома Германии, а для спасения как можно большей части Европы от Красной Армии, которая могла освободить всю Европу.
В заключение приведем мнение Комитета начальников штабов США в конце войны: «После успешного завершения войны... в мире произойдут изменения в соответственной военной мощи, которые можно сопоставить за последние 1500 лет только с падением Рима. Это – решающий фактор для будущих политических решений и всех обсуждений политических вопросов... После разгрома Японии только СССР и США останутся первоклассными военными державами, что объясняется сочетанием географического положения с огромным военным потенциалом. Хотя США могут перебросить свои военные силы во многие районы мира, тем не менее очевидно, что сила и географическое положение этих двух держав исключают возможность военного поражения одной от другой...»
1. Гриф секретности снят. Потери вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. Статистическое исследование. М., 1993, с.391.
2. Итоги Второй мировой войны. М., 1957, с.511.
3. А. Тейлор. Вторая мировая война. В кн.: Вторая мировая война. Два взгляда. М., 1995, с.420.
4. Ф. Гальдер. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба сухопутных войск. 1939–1942. М., 1971.
5. Преступные цели – преступные средства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941-1944 гг.) М., 1968, с.45-46
6. Преступные цели гитлеровской Германии в войне против Советского Союза. Документы, материалы. М., 1987, с.250, 254.
7. Р. Рюруп. Немцы и война против СССР. В кн.: Другая война. 1939-1945. М., 1996, с.363.
8. Д. Проэктор. Фашизм: путь агрессии и гибели. М., 1985, с.303–304.
9. "Совершенно секретно! Только для командования". Стратегия фашистской Германии в борьбе против СССР. М., 1967, с.117.
10. В. Сиполс. Дипломатическая борьба накануне Второй мировой войны. М., 1989, с.191.
11. Вторая мировая война. Два взгляда. М., 1995, с.111.
12. Д. Проэктор. Фашизм: путь агрессии и гибели. М., 1985, с.214.
13. Ш. де Голль. Военные мемуары. М., 1960, с.301.
14. Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс. Глазами очевидца. М., 1958, т.2, с.453-454.
15. Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Т.2. М., 1978, с.96–97.
16. Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. М., 1976, т.1, с.305.
17. Н. Яковлев. Избранные произведения. ФДР – человек и политик. М., 1988, с.256
18. И. Овсяный. Тайна, в которой война рождалась. М., 1975, с.260.
19. Фальсификаторы истории. Историческая справка. М., 1948, с.68.
20. Э. Рузвельт. Его глазами. М., 1947, с.68-69.
21. Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Т.2. М., 1978, с.11.
22. Черчилль У. «Вторая мировая война».