Наука и религия

Леонид Хромов

ДОЛЖНА ЛИ ФИЛОСОФИЯ
БЫТЬ СЛУЖАНКОЙ РЕЛИГИИ?

На знамени философского общества имени Н. Н. Страхова его создатель Н. П. Ильин написал: Философия – не служанка религии (см. журнал «РС» №4). Этот же тезис развернут в книге Н. П. Ильина «Трагедия русской философии», первая часть которой напечатана в журналах «РС» №№ 4–7. Вряд ли у этой книги найдется более внимательный читатель, чем я. В ней автор формулирует свою самостийную философию вне догматов православия. Он, конечно же, говорит о принципах понимания русской философии в православно-богословской перспективе, но всячески увиливает от открытого признания догматов православия.

Ответ на вопрос «Должна ли философия служить союзу науки и религии?» разделяет не только меня и Н. П. Ильина, но и разделяет всех философов на два крупных лагеря. К этому вопросу я добавил бы его усиливающий вопрос «Какая философия нужна России?»
(см. «РС» №7).

Этот вопрос стал актуален после окончания господства коммунистической философии. Однако на смену ей пришла всё та же материалистическая философия, только в либерально-демократических формах, скрывающих её безбожную сущность.

Состояние философии нынче таково, что надо было бы писать книгу под названием «Кризис философии», где эпиграфом были бы слова святителя Игнатия (Брянчанинова) о том, что учёность, предоставленная самой себе, есть самообольщение, есть бесовский обман. История философии, отделённой от религии после Великой французской революции, служит ярким примером справедливости слов святителя Игнатия. Кризис зародился тогда, когда философы вслед за отделением церкви от государства решили отделить познание мира от богопознания, посчитав, что эта задача по плечу науке, которой они, философы, будут руководить. Сразу подчеркну, что источник этой пагубной идеи кроется в ошибочном понимании процесса познания, где творчество переплетается с передачей сигналов.

Наука является средством познания мира, но не полного познания, а узкого, лежащего в рамках оснований науки, представленных аксиомами и уравнениями. Это прекрасно понимали творцы науки Ньютон и Лейбниц в XVII веке. Напомню, что математик-философ Лейбниц рассматривал мир как совокупность монад, к которым относятся вещи и люди. Монады взаимодействуют на основе предустановленной Богом гармонии. Лейбниц не отделяет научное познание мира от богопознания. Продолжение философской линии Лейбница можно проследить по работам физиолога-философа Фехнера, математика-философа А. Пуанкаре и физиолога-философа А. А. Ухтомского. Мои статьи в «РС» № 4, 5, 8 явились лишь попыткой продолжить эту линию, сформулировав начала религиозно-информа-ционной теории познания.

Информационное взаимодействие человека с людьми и с вещами (по Лейбницу это взаимодействие монад) составляет основу жизни. Оно слишком тонкое для изучения грубыми методами физики. Сеть отношений между людьми и между людьми и вещами слишком сложна, но в ней можно выделить ячейку в виде триады: вещь (объект) – человек (субъект) – сигнал (информация). Информационное единство триады можно представить геометрически в виде треугольника, вершинами которого будут объект, субъект и сигнал. Стороны треугольника обозначают отношения между тремя указанными элементами (вершинами).

Мы с математиком А. Б. Ковригиным применили указанную триаду и описание треугольника уравнением для решения проблемы познания, рефлексов и связи. Левая сторона треугольника выражает творческое создание сигнала от объекта, а правая – передачу сигнала и информации субъекту. Основанием треугольника является отношение между объектом и субъектом. Для названия процесса был заимствован термин доминанта, из принципа работы рефлексов, сформулированного физиологом-философом А. А. Ухтомским. Мы определяем доминанту как творческое отражение в душе человека предустановленной Богом гармонии между объектом и субъектом (т.е. двумя монадами по Лейбницу). Поэтому сигнал не является адекватным отражением сущности объекта (монады), а через доминанту отражает отношение монад (объекта и субъекта), подчинённое божественной гармонии. Отсюда сразу становится понятной справедливость утверждения математика-философа А. Пуанкаре о том, что единственной объективной реальностью является мировая гармония, и что наука познаёт не сущности вещей, а их отношения. Здесь следует уточнить, что тезис о непознаваемости сущности вещей был известен в богословии уже святому Василию Великому. Пуанкаре применил этот тезис к научному познанию, а мы пояснили его на примере уравнения взаимодействия.

Напомню, что философов, добивавшихся отделения научного миропознания от богопознания, вдохновляла ложная идея о том, что наука в ходе прогресса рано или поздно адекватно отразит сущность вещей. «Доказательством» этой идеи занималась материалистическая теория познания-отражения. Познаваемость сущности вещей лежит в основе веры в прогресс. Прогрессисты думают, что у них есть компас, с помощью которого они могут направить прогресс в правильном направлении.

Прогресс обычно называют научно-техническим прогрессом. Конечно, он дал людям разнообразные машины, не только энергетические, но и информационные. Но наука и техника есть только средство в руках их творца – человека, который руководствуется своими суетными целями. Поэтому прогресс, которым мы привыкли восторгаться, на самом деле носит весьма относительный характер.

Даже если бы философы покаялись в своём пагубном стремлении подчинить себе научное миропознание, отделить его от христианства, то и тогда бы возник вопрос: а что должна делать философия? Я считаю, что философия должна укреплять союз науки и религии. Многие могут подумать, что средневековой науке в силу её отсталости легко было согласовываться с религией, а вот современная наука далека от религии. Уверяю вас, как раз наоборот. Например, развитие в ХХ веке метаматематики подтвердило неполноту существующих теорий и обосновало принцип относительности познания.

Мне ближе другой пример: я покажу, что информация ведёт к религии. Мода на информацию не была подкреплена глубиной изучения. Сказать по правде, в существующей теории связи не только понятие информации, но и сигнала, да и понятие самой связи были плохо определены. Эта неопределённость исчезает, если воспользоваться для определений описанным треугольником. Видно, что сигнал не является адекватным отражением объекта, а является продуктом совместной работы объекта и субъекта, т.е. продуктом доминанты. Объективная реальность дана человеку в сигналах, с помощью которых создаются образы вещей, отражающие только некоторые их свойства. Причём критерия близости образа к сущности вещи нет. Треугольник познания показывает, что объект и субъект имеют двойную связь: материальную, представленную левой и правой сторонами треугольника, и духовную, представленную основанием. Если устранить доминанту, то человек лишится способности познавать мир.

Форма и содержание сигнала, количество и качество информации есть продукт творчества, отражающего предустановленную Богом гармонию. Это и может служить философским определением сигнала и информации. При таком подходе проблема учёта смысла (семантики) в теории связи перестаёт быть болезненной. Бессмысленный сигнал и бессмысленная информация присущи только связи в бездушных машинах.

Я хотел бы обратить внимание на то, что сигнал и информация не являются атрибутами материи, как хотелось бы философам-кибернетикам, а являются атрибутами духа и материи. Дух и материя проявляются в информационных взаимодействиях совместно. Применительно к рефлексам об этом говорили физиологи-философы Фехнер и А. А. Ухтомский, введший понятие о доминанте. Следуя им, я, возможно первый, осознал, что информация является атрибутом духа и материи. Философы-материалисты утверждали первичность материи и вторичность духа. Это утверждение негласно предполагает возможность разделения материи и духа, что как раз и является  ярчайшим проявлением идеализма. Было бы глупо утверждать, что первична не материя и не дух, а информация, ибо первичен Бог. Доступная человеческому познанию информация лишь виртуально отражает божественную гармонию мира.

Из сказанного ясно, что я могу в духе названия статьи, рассматривать информацию как служанку религии в науке и философии. Я верю, что усиление информационной парадигмы в науке XXI века будет способствовать союзу с религией.

К сожалению, разрушить сегодня стену между наукой и религией, воздвигнутую философами-прогрессистами за два с половиной века, очень трудно. Многим может показаться, что незачем спешить, если со временем стена рухнет сама. Но они не осознают всей грандиозности катастрофы отделения научного миропознания от богопознания. Наступит коллапс нашего виртуального мира, если его слишком сильно экранировать от предустановленной Богом гармонии. Конечно, не во власти людей устранить связь человека с Богом, но люди научились существенно ослаблять её с помощью шумовой информации. Они уже достигли успеха в этом, превратив христианскую цивилизацию в Европе и в США в нечто далёкое от неё. Следуя мысли святителя Игнатия, можно сказать: научно-технический прогресс, предоставленный самому себе, есть бесовский обман. К счастью, до сих пор он не был предоставлен самому себе, ибо во многом не нарушал христианских ценностей. Но положение резко ухудшилось в ХХ веке с появлением технологии глобальной информатизации на Земле, где шумовая и ложная информация стали править бал.

Зачистка науки и искусства от шумовой и ложной информации становится актуальной проблемой информационной экологии. Мои оппоненты могут усмотреть в информационной очистке призыв к сжиганию книг, объявленных ложными. Борцы с инквизицией здесь явно лицемерят. Пусть каждый читатель вспомнит, сколько книг-первоисточников он прочёл за время своей учёбы в средней и высшей школе. Тогда он поймёт, что эти книги были по сути сожжены, ибо вы то их не видели, а пользовались лишь пересказом. Информационная экология заботится не о сжигании ложной информации, а о написании новых книг, где процент ложной информации был бы минимальным. Многие согласятся со мной, что это пожелание в большей степени относится к философии и гуманитарным наукам, чем к математике и физике.

Главными площадками, где в первую очередь необходима очистка (фильтрация) информации, являются учебники и телевидение. Прочитайте школьные учебники и ответьте на вопрос, какое мировоззрение они создают у школьника? Телезрителями являются все, но кто ответит на вопрос, какое мировоззрение создаёт современное российское телевещание? А ведь человека отличает от машины и от животного именно мировоззрение. Ответ будет один: раньше внедряемое мировоззрение было безбожно-коммунистическим, а теперь стало безбожно-демократическим. Тут не помогает стояние президента рядом с патриархом в церкви или даже строительство новых храмов, ибо поток безбожной информации, затопляющей умы людей, не уменьшается. Хуже того, болезнь безбожия приобретает всё более скрытый и изощрённый характер в нашей культуре. В борьбе с этой болезнью надо объединить усилия учёных, философов и богословов с помощью таких журналов, как «Русское самосознание».